Артистка рассказала нашему сайту о жизни в Америке, домашнем насилии и творчестве на карантине
— Говорят, что вы не собирались становиться певицей, вы ведь окончили РУДН с красным дипломом?
— Меня, наверное, так воспитали: сначала нужно получить более приземленную профессию, а потом заниматься творчеством. Это сейчас благодаря интернету можно быстро обрести финансовую независимость, но тогда, чтобы почувствовать стабильность, необходимо было практичное и легко применимое образование. Не могу сказать, что филологическое направление самое практичное из возможных, тогда после второго курса я планировала переводиться на факультет журналистики — это для меня было наиболее приемлемым и актуальным в то время.
— Почему не пошли работать по профессии?
— Музыка в моей жизни присутствовала с самого детства. Я окончила музыкальную школу по классу скрипки. Участвовала во всех школьных и университетских мероприятиях вокалистом. Как только представился шанс попробовать свои силы на большой сцене, я сдала экзамены досрочно и полетела на кастинг «Фабрики звезд» братьев Меладзе.
— Вы какое-то время жили в Америке. С чем был связан отъезд, чем там занимались? В музыкальном плане что почерпнули для себя за время пребывания в США?
— Я закончила работу в группе «Инь-Ян» и уехала в Нью-Йорк, чтобы подготовиться к поступлению в институт театра и кино Ли Страсберга на актерский факультет. Для этого нужно было поднять уровень английского языка, но, к сожалению, так вышло, что мне пришлось уехать из Америки, даже не подав документы в ВУЗ. Тем не менее я сняла в США клип, записала несколько песен, взяла уроки у преподавателя академического вокала, оперного певца Михаила Калиновского и у педагога, саундпродюсера Даны Калитри, с которой в свое время занималась Селин Дион. Чувствую, что это был отличный опыт. Ведь я получила новые важные знания и поняла, что запись песни в Америке — не гарантия высокого качества, фантастического результата или безумного успеха, поэтому нет смысла думать, что переезд в США обеспечит быстрый и головокружительный взлет в карьере.
— А почему, кстати, ушли из коллектива «Инь-Ян» в свободное плавание?
— У нас начали редко выходить песни, едва ли не раз в год, мы стали с трудом находить общий язык друг с другом, и было невыносимо быть в постоянном ожидании счастливого будущего. И я решилась на уход из коллектива.
— Как Америка изменила вашу жизнь?
— Нашу жизнь меняет любой шаг. Америка оставила добрые впечатления — я познакомилась с интересными людьми, с некоторыми из которых общаюсь до сих пор. Переехать в Нью-Йорк на время и жить там тогда было приятно — вспоминаю об этом с теплотой. Хорошо, что многие негативные события стираются из памяти с течением времени. Иногда скучаю по знакомым, оставшимся в США, и мечтаю наконец прилететь в гости.
— Как вы считаете, вашим стартом в музыкальном бизнесе стало участие в проекте «Фабрика звезд−7»?
— Долгое время я считала именно так. Но, проанализировав свою жизнь, поняла, что в мое будущее с детства было вложено очень много — я с ранних лет занималась балетом, скрипкой, вокалом, училась в художественной школе, что воспитало во мне вкус, ходила на тайский бокс, что выработало дисциплину, окончила школу с серебряной медалью, научившись трудолюбию, занималась вокалом и выступала на площадках. Поэтому участие в «Фабрике звезд» стало логичным шагом, оставалось только набраться смелости и приехать на кастинг. Уже в тот момент, пусть этого и не осознавала, я была очень хорошо подготовлена к старту большой творческой карьеры.
— Какое участие в вашей творческой жизни сыграли Константин и Валерий Меладзе?
— Пожалуй, оно опять-таки началось еще с детства. Папа ставил мне песни The Beatles, мама включала классическую музыку, а вместе с ней — песни Валерия Меладзе. Так она обратила мое внимание на его творчество — он исполнял очень добрые, мудрые, мелодичные композиции. Меладзе — удивительный профессионал, который при этом поет с чувством и сердцем. До этого, если честно, я не видела себя ни на одной «Фабрике звезд», но, когда увидела анонс проекта под руководством братьев Меладзе, поняла, что нужно ехать.
— Какой момент вашей жизни был самым убийственным — «как вспомню, так вздрогну»?
— Не «убийственными», слава Богу, я осталась жива, но травматичными были моменты домашнего насилия в отношениях с бывшим молодым человеком. Уже прошло больше десяти лет, но до сих пор сложно верится, что все это происходило со мной. С годами я приняла этот опыт и поняла, что не могу изменить прошлое, но могу поддержать людей, которые сталкиваются со схожими проблемами, показывая на своем примере, что выйти из травматичных отношений возможно и нужно. Тем не менее лучше, конечно, не знать на личном опыте о насилии ни в каком виде.
— После возвращения из Америки вы решили попробовать сниматься в кино. Почему? Вы там что-то поняли?
— Не могу вспомнить, когда именно решила начать сниматься в кино. Для меня всегда актерская сфера неизменно была рядом — я шла рука об руку с ней со школы и института. И, думаю, с первых клипов поняла, что во мне отзывается все, что связано с кино. Поэтому и решила поехать учиться в Америку, но, как я уже говорила, там ничего не сложилось, и я поступила в школу драмы Германа Сидакова в Москве.
— Как удалось получить главную роль в мелодраме «Полцарства за любовь», а затем и в картине «Бармен», где вы работали со Стояновым, Охлобыстиным, Гогунским?
— Меня пригласили на кастинг, и я, пройдя его вместе со всеми, вышла и забыла о нем, как я часто делаю. Но меня выбрали, и, уже оканчивая школу драмы, я начала сниматься в «Тайнах четырех принцесс». Вскоре меня позвали на кастинг «Полцарства за любовь» — очаровательная картина, в рамках которой режиссер дал мне карт-бланш: я могла работать над ролью и выстраивать ее самостоятельно, чувствовалась некая свобода. Это был кайф. А роль в фильме «Бармен» я получила сразу после окончания проекта «Один в один» — меня заметили на телешоу и предложили принять участие в съемках.
— Какие ощущения от работы с коллегами-актерами?
— Работать с такими блестящими актерами, например, как Стоянов и Охлобыстин, — это счастье и прекрасный опыт.
— А кого вы любите больше себя?
— Трудно оценить и составить иерархию. Во-первых, любовь всегда разная. Я только учусь любить себя, принимать, уважать, понимать, жалеть, находить для себя время, силы. Раньше, сколько бы я ни пыталась жить по личной повестке, это не всегда получалось. Даже сейчас часто не получается делать то, что хочется. И я понимаю, что на пути к тотальной любви к себе я стою пока в самом начале.
— Что сегодня для вас на первом месте: музыка, кино, телевидение? Или что-то еще?
— Это все взаимосвязано. Конечно, в первую очередь мои мысли направлены на то, чтобы правильно представить музыку, которую я сделала в этом году и которой осталась довольна. Сейчас хочется, чтобы песни нашли своего слушателя, потому что в бесконечном потоке контента, к сожалению, можно заблудиться. Я обожаю кино, уважаю телевидение, но, тем не менее, не все. У меня есть телевизор, я его смотрю и знакомлюсь с тем, что представлено на каналах. Радует, что программы становятся все интереснее и, пусть и медленно, но развиваются.
— Новый трек «Слушать» вы записали практически перед карантином. Как работалось в то непростое время: запись, сведение, наложение и прочее?
— Песню «Слушать» мы действительно записали в последний момент перед карантином, и я очень этому рада. Не могу сказать, что она далась мне легко, но это того стоило — проходя через творческие трудности и препятствия, ты чувствуешь, как тебя отпускает. А на самоизоляции нам пришлось сводить одну из новых песен. Мы с командой пересылали ее друг другу по каждой правке, и я раз двадцать в день бегала в машину, чтобы отслушать звук, — в домашней аудиосистеме и в наушниках совершенно другая акустика. Это был очень интересный опыт!
— Когда вы в последний раз плакали?
— Сегодня. Но мне, к счастью, удалось купировать этот процесс, и это не вылилось в длительные мучения. В последнее время слезы, увы, довольно частое явление. Но не будем об этом.
— О чем вы в последний раз соврали?
— О том, что мне хорошо и весело, а на самом деле нет.
— Любите шутки?
— Шутки — неизменный спутник наших встреч с друзьями, переписок и телефонных разговоров. Мне кажется, юмор — один их самых важных аспектов классного общения.
— А когда шутят над вами?
— Я и сама над собой шучу. И люблю, когда надо мной шутят, но без злости. Если чувствую недобрый подтекст, сразу это прекращаю. Мне не нравится, когда человек пытается отыграться за свою неуверенность и недовольство жизнью на людях рядом. Я очень чувствительный человек и сразу это понимаю.
